О Праге сказано так много и так восторженно, что редкий смельчак отважится найти новые слова, чтобы описать состояние тотального, всепоглощающего наслаждения, в которое погружается каждый, кто имеет счастливую возможность побывать в этом городе.

Не отважусь и я, ибо задача невыполнима и бессмысленна. Ведь невозможно передать словами и заставить вас почувствовать вкус и аромат яблока, если вы, предположим, никогда не видели его. Однако искушение, как известно, может иметь большие последствия…

На Прагу можно смотреть глазами политика и ребенка, туриста и домохозяйки, поэта и влюбленного. Мы же посмотрим на Прагу глазами homofaber и откроем свою дверь в этот “город ста башен” и (простите за тавтологию) тысяч разнообразнейших дверей.

Если театр начинается с вешалки, то наш дом, без всякого сомнения, начинается с двери, которая в эпоху неандертальцев, вероятно, представляла собой кусок шкуры убитого животного и предназначалась для защиты пещерного человека от холода. К счастью ли, к сожалению ли, дверей такого типа в чешской столице не сохранилось (разве что заглянуть еще раз в Национальный музей Чехии?), но примеров того, как с эволюцией человечества эволюционировала и дверь, в Праге предостаточно. О вкусах здесь спорить не приходится: Прага, или “мать городов”, как ее часто называют сами чехи, благодушно собрала под свое крыло и мудро примирила архитекторов и художников всех времен и стилей, благодаря чему она стала одним из красивейших городов мира.

Здесь можно увидеть достойные образцы романского стиля и готики, барокко и ар-нуво, не говоря уже об архитектуре наших дней.

К числу древнейших построек Праги относится ротонда св. Мартина в Вышеграде, великолепный рустикальный портал которой является типичным примером романской архитектуры. Мощь полуциркульной арки смягчена двумя довольно изящными пилонами, ритмикой повторяющихся контуров и дентикул, сдержанной резьбой на полудужье. Массивная, с коваными накладными петлями дверь из монолитнойдревесины не выглядит гостеприимно и красноречиво говорит о характере жизни людей той эпохи: мой дом – моя крепость, и чужаку без особого приглашения здесь делать нечего.

В истории одно время последовательно сменяет другое, но в Праге всё – рядом, все дружно и гармонично сосуществует. Романский стиль, который – с его характерным горизонтальным членением – живет скорее вширь, чем ввысь, начиная с середины ХII века уступает место рвущейся в небо готике. Стремящийся к единому Богу европейский фаустовский дух подчиняет себе и архитектуру, и искусство в целом. Пробуждающаяся духовность вызывает к жизни новые формы.

Что же произошло с нашей пражской дверью в новых условиях? Как видим, она все еще хранит следы романской монументальности, она все еще ревностно скрывает от посторонних глаз внутреннее пространство дома, уходя в глубину перспективного портала. Но в ней уже появляется изысканность стрельчатых форм, усложненный декор, орнаменты становятся пластичнее, место засовов и грубых скоб занимают более изящные дверные ручки и хитроумные врезные замки.

В отличие от дверей скромных церквей и домов обывателей порталы соборов и общественных зданий традиционно украшаются с особой пышностью. Они декорированы не только лепкой и резьбой, но и, как правило, религиозными символами и гербами.

Вообще геральдика и символика являются неотъемлемой частью европейской культуры. Возникнув в глубоком язычестве, символика получила дальнейшее развитие как в античности, так и в городской культуре позднего средневековья, а затем и Ренессанса.

Гербы отражают теперь не только общественный статус их владельцев, но и становятся знаком ремесленно-цеховой принадлежности. Профессиональные и родовые гербы наполнены символами, и чтобы понять их значение, необходимо пройти целую науку. Обычно гербы или символические изображения помещались над входной дверью в виде самостоятельного рельефа, но иногда становились частью собственно дверного декора.

Возрождение пришло в Прагу вместе с итальянскими купцами, политиками, архитекторами и художниками. Они ввели моду на дома в ренессансном стиле и, соответственно, моду на новые двери, а точнее, на пышные порталы, стремящиеся продемонстрировать не столько социальное положение хозяев зданий, сколько их утонченный вкус. Переосмысленная и трансформированная античность, обогащенная философией готики и оживленная идеями новой эстетики, нашла выражение в легкой и изысканной флористической орнаментике, в воздушном ажуре резьбы и лепнины. Светская дверь обрамляется всем этим изысканным великолепием и становится подлинным украшением фасада, подхватывая и развивая далее традицию вплетения символики в орнаментальный декор. Прежние массивные двери становятся легче и тоньше, над притолокой, а также в самом дверном полотне появляется стекло, словно давая понять, что пришло время перемен и пора впускать в дом свет и праздник.

И если Ренессанс можно сравнить с распускающимся бутоном, то вступившее в права в XVI в. барокко – с роскошным букетом. Экспрессивность декора порталов и входных дверей того времени достигается созданием гиперболизированных и вычурных форм. Изобилие изогнутых линий, волют, гирлянд, картушей, рельефов, скульптур – все уверенно заявляет здесь о власти, успехе и богатстве заказчика.

Словно устав от этой чрезмерности, в конце XVII в. архитектура в который раз вернулась к опыту античности. Благодаря строгости геометрических форм двери и порталы приобрели классическую сдержанность, но еще находясь в зависимости от только что ушедшей эпохи, не смогли расстаться с так полюбившимися картушами, гирляндами и кружевом ковки. Последняя была призвана одновременно и защищать, и украшать стекло, всё экспансивнее заявляющее о себе как о полноправном элементе дверного полотна.

Цитируя прошлое и раздумывая о будущем, период архитектурной эклектики (2-ая половина XIX в.) ничем особым не отличился и стал своеобразным затишьем перед бурей, которая не заставила себя ждать.

Последним, коротким, но самым чувственным и романтичным всплеском великих стилей стало новое искусство – ар-нуво (именуемое сецессионом в Чехии и Австрии и модерном в нашем искусствоведении). Его триумф был подготовлен всей предшествующей европейской культурой, и он победоносно прошествовал по улицам европейских столиц, отметив Прагу, как любимую дочь, особой печатью. Когда смотришь на дивные фасады зданий в стиле модерн, когда в немом восторге стоишь, например, перед порталом дома “певческого объединения “Глагол”, понимаешь одно: невероятная по своей изысканности пластика и фантастическая образность этого архитектурного направления делает тебя своим вечным пленником.

И в завершение несколько слов о двух дверях, встретившихся мне в одном и том же историко-архитектурном комплексе – Страговском монастыре ордена премонстратов. Как далеки они друг от друга, как несравнимы. Одна – спрятавшаяся на задворках монастыря под сенью отживающего плюща – скромна и незамысловата, другая – в парадных барочных одеяниях – помпезна и неприступна. В первой – тихая пронзительная мелодия и манящая тайна, во второй – апофеоз барочной симфонии. Однако в этом городе дверей ни одна не стала парией, все – любимицы.

Время больших стилей закончилось, как утверждает в своей знаменитой книге “Закат Европы” Освальд Шпенглер, хотя в это совсем не хочется верить. Но даже если немецкий философ прав, относиться к этому можно по-разному: осознавать себя либо как жалкого подражателя, либо как способного ученика в мастерской гения.

Характеризуя стиль, прежде всего мы говорим о его целостности и завершенности. Стиль – это выражение определенного канона (но не стандарта!) и проявление индивидуального вкуса и таланта. Может быть, мы забыли об этом, и поэтому портал в наше прагматичное время стал называться просто и скучно – “входная группа”. 

Статья опубликована в журнале “IDEAS дизайна”, 2009, №4 (6)